Метка: Республика № 11 (96)

«Азиопу» на Ай-Петри превратят в Евразию


Глеб Масловский
«Азиопа» – так премьер-министр Крыма Анатолий Могилев назвал происходящее на плато Ай-Петри. Глава крымского правительства побывал на одном из самых популярных туристических объектов полуострова и рассказал о планах навести на плоскогорье порядок.

Бизнес на безводье
Владимир Игоревич и Людмила Ивановна начали свой бизнес 15 лет назад, когда на плато Ай-Петри рядом со смотровой площадкой у канатной дороги работали всего 25 кафешек. Конкуренции было мало, дело шло бойко. Тогда, конечно, ни о каких удобствах на плато и не слышали. Воду привозили из родников, нужду справляли в выгребные ямы. Туристов кормили сначала под открытым небом, потом над столами появились навесы, и лишь спустя годы возвели более прочные постройки. Шло время, количество желающих заработать на любителях горного отдыха неумолимо росло, и к 2010 году горный общепит разросся до почти полусотни торговых точек. Без документов и разрешений и… без коммуникаций.
Кафе, которое кормит супружескую пару, сложено из добротных бревен, внутри деревянные скамьи и столы, несколько татарских столиков‑топчанов, посередине топится буржуйка. Сегодня здесь кроме журналистов ни души – толпы туристов появятся к майским праздникам. Однако даже для случайных путников здесь всегда найдется чашка травяного чая. Его заваривают родниковой водой, которую, как и десять с лишним лет назад, на Ай-Петри привозят в канистрах. «Летом садимся на машину, едем семь километров к источнику, привозим по 200, а то и больше кубов», – поясняет Людмила Ивановна. Воду заливают в специальный резервуар, оттуда она поступает в краны – на кухню и умывальник для гостей.
Огромные пластиковые бочки торчат наростами практически на каждом втором здании. Запас воды – необходимость для бизнеса на безводном плато. Но торговцы и владельцы кафе с годами приспособились к спартанским условиям.
«Только СЭС не разрешает работать на привозной воде, – жалуется еще один горный коммерсант Андрей. – Хотя проблему-то мы решили: емкость поставили на пять кубов, заключили договор. Знаете, тут ведь практически все нужно доводить до ума. Чтобы все работало в правовом поле, чтобы были, как положено, все разрешительные документы».
Пока же местные торговые точки и забегаловки то и дело принимают проверяющих. То СЭС нагрянет, то пожарные, то экологическая инспекция. Предприниматели не скрывают: решают вопросы с помощью взяток.
«Живем, как на пороховой бочке, – возмущается владелец чайханы Осман. – Здесь бывает по пять-восемь проверок в день. Даже из таможни приходили, спрашивали документы на верблюдов. Хочется уже сделать все по правилам и спокойно работать, чтобы нас не дергали. Надеюсь, после визита Могилева что-то изменится».

Пробурят скважину и построят систему очистки
Премьер-министр Крыма приехал на Ай-Петри буквально через несколько дней после того, как пообещал навести порядок на плато. Тогда Анатолий Могилев заверил, что крымские власти в кратчайшие сроки постараются легализовать бизнес на плато и решат проблему с «санитарной безопасностью» в ай-петринских кафе.
Глава правительства долго общался с бизнесменами и даже заглянул на кухню, чтобы лично увидеть, в каких условиях готовят еду для туристов. Проинспектировал он и установку по очистке сточных вод, которая появилась на Ай-Петри около пяти лет назад. В резервуар на 20 кубометров собираются канализационные стоки всех ай-петринских объектов. Установка представляет собой разделенную на две части емкость: в одной обитают биобактерии, в другой находится жировой отстойник. Там нечистоты перерабатывают в гумус (его вывозят машинами) и воду, которую используют для технических нужд. Но и тут не все в порядке. «Установка работает, но госприемку она не прошла. Сейчас на этот объект оформляют документы, чтобы официально ввести его в эксплуатацию», – говорит Юрий Власов, депутат Ливадийского поссовета, на территории которого находится гора.
Водоснабжение и канализация – две главные проблемы, которые нужно решать на Ай-Петри. Чтобы обеспечить кафе и торговые точки водой, на плато пробурят скважину глубиной 98 метров. Для этого нужно получить разрешение на работу от Министерства природы Украины – необходимые документы уже отправлены в Киев на согласование. От того, будет ли на Ай-Петри вода, зависит не только работа местного курорта, но и безопасность горных лесов. «Скважина на 90% решит проблему с тушением пожаров на всей территории заповедника, – убежден Владимир Капитонов, директор Ялтинского горнолесного природного заповедника. – Сейчас, если горит Ай-Петри, воду поднимают снизу вверх, это трудоемкий и затратный процесс».
Следующим этапом станет строительство новой, современной и безопасной для окружающей природы системы очистных сооружений, поясняет Дмитрий Татаров, глава крымского Рескомитета по охране окружающей среды. «После очистки воду можно будет использовать для полива», – говорит Дмитрий Борисович.

Кафешки узаконят, но заставят перестроить
Кроме того, крымские власти планируют узаконить все здания возле верхней станции канатной дороги «Мисхор – Ай-Петри». Однако некоторым хозяевам придется перестроить свои заведения – чтобы прилично выглядели.
«Нужно вывести этот объект на цивилизованный европейский уровень, – подчеркивает Анатолий Могилев. – Чтобы соблюдались все санитарные и пожарные нормы, чтобы объекты работали законно».
Премьер заверяет, что все решения по развитию плато Ай-Петри будут приниматься с учетом необходимости сохранить природу плато. «Современные технологии позволяют развивать туристическую инфраструктуру без ущерба экологии», – отмечает глава правительства.

Александр Чабанов: «Пляжи должны быть доступными для всех»


Глава Рескомзема две недели разъяснял жителям Большой Ялты, как защищать свои интересы в земельной сфере
Илья Токарев
фото: пресс-служба Рескомзема
Председатель Республиканского комитета Крыма по земельным ресурсам Александр Чабанов объехал поселки Южного берега Крыма и провел встречи с жителями Большой Ялты. Глава рескомитета рассказал жителям Гурзуфа, Гаспры, Симеиза, Кореиза, Массандры и Ливадии о нововведениях в земельном законодательстве, работе единого государственного земельного кадастра и ответил на вопросы, волновавшие крымчан.
Александр Чабанов заявил, что землеустроительные организации не должны брать за разработку проекта землеустройства под земельный участок более 4 тысяч гривен и обязаны завершать свою работу в течение шести месяцев. «Мы постарались максимально упростить этот процесс, убрали многие согласования. Те землеустроители, кто станет затягивать работу, будут лишаться сертификата и больше никогда его не получат. А то в Ялте часто бывает: за проект землеустройства на участок в 10 соток просят восемь тысячи гривен. Этот проект должен стоить максимум 2 тысячи, и то если участок проблемный, со сложным рельефом», – сказал Чабанов.
Он сообщил также, что по закону закрытые пляжи могут быть только у санаториев и детских лагерей. Остальные туристические объекты, в том числе гостиницы, обязаны предоставлять бесплатный доступ к воде для всех желающих.
«Правительство автономии уже три года ведет борьбу с незаконным закрыванием коммунальных пляжей и попытками брать с людей плату за доступ к воде. Ваш поселковый совет сейчас разрабатывает детальный план поселка – обязательно укажите в нем пляжную зону, – посоветовал чиновник жителям Симеиза. – Тогда тех, кто не будет соблюдать закон и пускать людей на пляж, можно будет наказывать по закону, вплоть до отмены права собственности на землю».
Председатель Рескомзема также подчеркнул, что перед Большой Ялтой стоит необходимость оформить документы на земельные участки под социальными объектами – школами, детскими садами, спортивными площадками, амбулаториями и больницами. Это позволит защитить важные для людей учреждения от расформирования и передачи под застройку.
«Вы знаете, что за 20 лет регион, к сожалению, лишился многих спортивных площадок, детских садов, пляжей. Чтобы пресечь этот процесс, нужно оформить земельные документы на всю сеть социальных объектов, начиная с клуба, в котором проходит наша встреча. На это нужно бросить все силы», – сказал Александр Чабанов, обращаясь к жителям Гурзуфа.

Вместо визы прислали гроб


Крымчанку не пустили в Штаты к умирающему сыну
Кирилл Железнов
В крошечном крымском селе Ближнее 28‑летний Энвер Джемилев был знаменитостью. Он выиграл «Гринкард», уехал в США и сдал предварительные тесты для поступления в Гарвард. История успеха оборвалась на трассе в Майами: крымчанин ехал на мотоцикле, на «встречку» вылетел джип… Реанимация, кома, смерть.

«Сыночек, прости меня! Я не смогла к тебе приехать»
Энвера хоронили всем селом. Мужчины несли носилки с телом погибшего до самого кладбища, сменяя друг друга. Казалось, что вместе с парнем люди хоронят веру в мечту, веру в сказку. Просто – Веру.
«Это неправильно, так не должно быть, – качали головами соседи. – Почему уходят самые светлые и добрые?».
…Родные Энвера сидят за столом в небольшой гостиной. Совершают короткую мусульманскую молитву: их руки развернуты ладонями вверх, словно накапливают невидимую силу святых слов, а потом «омывают» ею лицо. На столе – чай, кофе и домашняя выпечка, но никто к еде не прикасается. Отец и брат низко склонили головы.
«За несколько дней до аварии он позвонил мне, – мать Энвера Гульсум Джемилева прикрывает рукой губы, которые вот-вот скривятся в сдерживаемом крике боли. – Было три часа ночи, сказал: „Извини мама, знаю, что в Украине очень поздно, но хочу сказать, что люблю тебя. И братьев и отца. Передай им обязательно“. Как будто чувствовал беду и прощался с нами…».
Женщина плачет и, закрывая лицо, выходит из гостиной. На лице Сервера, старшего брата погибшего, играют желваки. Становится тихо, слышно, как за стеной шипит бойлер. В гостиной нет ни одной фотографии Энвера. Их спрятали – мать сутками смотрела на фотокарточки, а потом ей вызывали «скорую».
«Я испугался, что она с ума сойдет или плохо с сердцем будет, – вздыхает Сервер. – Это горе, это страшно… Сейчас покажем вам фотографии, а потом опять их уберу».
Он приносит выпускной школьный альбом и еще несколько крупных фотографий в рамках. В альбоме к фотографии Энвера скотчем приклеена медаль, на реверсе вычеканена надпись: «Самому доброму», – но этих слов погибший стеснялся, как и любой похвалы. Поэтому закрепил медаль скотчем, чтобы было видно только лицевую сторону. Без громких слов.
«Он всегда был очень скромным, – близкий друг погибшего Алексей Кравчук часто навещает Джемилевых. – После школы мы учились вместе в сельскохозяйственном университете, Энвер давал мне свои конспекты. Жили в одной комнате в общежитии. Он ночами учил английский и нас всех подтягивал. У него была заветная мечта – заработать деньги, построить теплицы в Крыму и купить родителям дом в Симферополе. Очень хотел перевезти их из села в город… Не успел».
Я выхожу во двор покурить и слышу за дверью в коридоре сквозь рыдания слова матери: «Сыночек, прости меня! Я не смогла к тебе приехать».

«Хочу посмотреть ей в глаза и спросить: „почему?“»
«Отказ, согласно статье 214 (b), означает, что Вы не смогли дать убедительные доказательства того, что цель Вашей запланированной поездки и деятельности в США отвечает одной из категорий немиграционных виз», – это официальный ответ, который получила семья Джемилевых из посольства США в Украине.
«Я просила, умоляла открыть визу, говорила, что у меня там сын умирает, – вздыхает Гульсум. – А в посольстве какая-то женщина – с вежливой улыбкой на лице – отказала».
За две недели, пока Энвер лежал в коме, мать и старший сын обошли все инстанции, обращались за помощью к кому только можно. Безуспешно. Не помогли даже ходатайства американских полицейских, которые были на месте ДТП, и врачей, что пытались спасти Энвера. До чиновников так и не достучались: мать увидела сына только через месяц. В гробу.
«Если бы я могла тогда в больнице обнять Энверчика, погладить по голове, – Гульсум прижимает к груди фотоальбом, который я только что рассматривал. – Материнская любовь, вы же знаете, творит чудеса. Он бы поправился, он бы приехал домой!».
Я закрываю глаза и мысленно пытаюсь представить обратную ситуацию: в Крыму разбился гражданин США, а его мать не пускают на территорию Украины. Возможно ли такое? Вряд ли. А если бы кто-то и отказал американке во въезде, – неизбежен был бы международный скандал и наверняка показательно полетели бы головы виновных чиновников. Со стороны Штатов семья Джемилевых пока не дождалась даже извинений.
– Может, в суд будете подавать, денежную компенсацию требовать? – спрашиваю у родных.
– Нам не нужны их деньги, – лицо Гульсум каменеет. – Ни за какие деньги в мире не вернешь сына. Я хочу только одного: еще раз посмотреть в глаза сотруднице, которая мне отказала в визе, и спросить: «Почему?». Я не понимаю. За что она так со мной?
«Республика» дозвонилась в Посольство США в Украине. Как нам объяснили в пресс-службе, «визовые вопросы не подлежат комментированию». Да и что тут комментировать? Пожалуй, лучшее и самое правильное, что могут сделать эти люди, – принести извинения матери, которой не дали увидеть умирающего сына.

Друзья погибшего, живущие в Майами, сообщили «Республике», что в машине, которая врезалась в мотоцикл Энвера, находилась некая 51‑летняя Габриэла. Женщине не выдвинуто никаких обвинений, а встречаться с американскими друзьями Энвера она наотрез отказалась. Может, американка тоже придерживается мнения, что случившееся «не подлежит комментированию»?

ПОМОЩЬ
По просьбе семьи Джемилевых выражаем благодарность Серверу Девлетшаеву, который поддержал людей в беде.

ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ
Мы отправим этот номер газеты в посольство США в Киеве. Понятно, что дипломаты строго соблюдают свои инструкции, но, может быть, они хотя бы тогда отреагируют на трагедию в семье Джемилевых.

«Врачу-убийце» дали полтора года


Жена погибшего просила не наказывать медиков
Кирилл Железнов
фото: Юрий Лашов
Ортопеда из Евпатории обвинили в том, что она не захотела спасать старика, выбросившегося из окна, а супругу погибшего якобы заставила оформить письменный отказ от лечения. Осужденная Зоя Шангай рассказала «Республике» свою версию трагических событий. «Меня просто сделали крайней», – говорит она.
Новость о том, что врач не оказала 84‑летнему старику медицинскую помощь, прогремела на весь Крым. Самое мягкое определение, которое давали медику, – «врач-убийца». Люди писали: мол, даже если пенсионер решил свести счеты с жизнью, выпрыгнув с четвертого этажа, его должны были спасать. И были правы.
«Обвиняемой инкриминировано совершение преступления, предусмотренного второй частью 139 статьи Уголовного Кодекса Украины – неоказание помощи больному медицинским работником, – сообщила пресс-служба Прокуратуры Крыма. – Санкция статьи предусматривает лишение свободы на срок до трех лет, а также лишение права заниматься профессиональной деятельностью».
На прошлой неделе суд первой инстанции вынес решение: полтора года условно. Чтобы разобраться в ситуации, мы отправились в гости к супруге погибшего в один из спальных районов Евпатории.

«На суде просила, чтобы никого не наказывали»
Пятиэтажки изгибаются, следуя замыслу советских архитекторов, образуют проходные дворы и причудливые тупички. Балконы, похожие на гнезда ласточек, закрыты старыми занавесками. Код от двери подъезда написан маркером на стене – в доме, где жил погибший, много стариков. Они забывают цифры.
«Я этого не хотела и на суде просила, чтобы никого не наказывали, врачи ведь ни в чем не виноваты», – приоткрыв входную дверь квартиры, ошарашивает нас супруга погибшего Павлина Никоновна.
Она – сухонькая старушка невысокого роста с бледно-голубыми глазами. Аккуратная и недоверчивая, отвечает неохотно. Но когда спрашиваю, каким человеком был ее муж, глаза пенсионерки теплеют, и она приглашает пройти в зал. Старенькая советская мебель, сервант заставлен черно-белыми семейными фотографиями.
«Добрый он был и очень работящий, – Павлина Никоновна садится на диван, где провел последние часы жизни ее супруг Степан Иванович. – Он – инвалид войны. В 1944 году его очень серьезно ранило, но он все равно пошел работать, плотником был. Последние несколько лет уже мог передвигаться, только если хватался за стеночку. А в тот день… Я готовила на кухне, потом вошла в зал и вижу, что нет его. Перепугалась. Сыну стала звонить, но он трубку не взял. Потом в „скорую“. Ну а куда еще старикам звонить?».
Как оказалось, ее муж дополз до окна и выбросился. Прохожие вызвали «скорую» и пострадавшего увезли.
«Врачи на самом деле ни в чем не виноваты, – говорит Павлина Никоновна. – Что они могли сделать? Он уже при смерти был, пульс нитевидный».
Но умер Степан Иванович не в больнице, а дома – родственники привезли его в родные стены, подписав отказ от лечения.

«За что меня судили?»
Врач-ортопед, осужденная на 1,5 года условно, уверена, что ее «сделали крайней».
«Я это решение буду оспаривать в апелляционном суде, – говорит Зоя Шангай. – Хочу, чтобы мое имя оставалось не запятнанным, меня в городе многие знают как хорошего врача. Справедливости хочу».
По словам Зои, она не имеет отношения к смерти пациента.
«Пациент умер от внутреннего кровоизлияния, а я – врач-ортопед. Моя специализация – переломы и растяжения, а не травмы внутренних органов, – объясняет женщина. – Его должны были оперировать и остановить кровотечение, но такие решения принимает только хирург, а никак не ортопед! Представьте, что в доме рухнули стены, а крайним делают человека, который клеил обои. Это примерно то же самое».
Чуть позже правоохранители изменили статью: ненадлежащее исполнение медработником обязанностей, которое повлекло тяжкие последствия.
«„Скорая“ привозит человека в приемное отделение больницы, где его обследуют дежурный врач и хирург. Если они сомневаются в диагнозе, вызывают меня для консультации – это правила, должностные инструкции, – рассказывает Зоя Шангай. – В случае со Степаном Полищуком я установила, что у него сломаны ребра и части таза. Потом хирург сказал мне, что я могу уходить, так как первоочередной являлась операция: пациенту должны были остановить внутреннее кровотечение. Но на операционный стол он не попал, потому что его забрала супруга домой, написав отказ под диктовку врача-терапевта приемного отделения Галины Надточий. В этом отказе есть формулировка: „О последствиях уведомлена“. Вот мне интересно, о каких последствиях сообщила Галина? О том, что человек умрет? Во многих СМИ писали, что этот отказ якобы вытребовала я. Но это решение ни со мной, ни с хирургом никто даже не согласовывал! Когда я об этом узнала, то, извините, орала громче всех. Понимала, что он не выживет. И вот теперь вопрос: что я сделала неправильно и почему судили меня?».
Если врач говорит правду, – а причин не верить ей у нас нет – вопрос, действительно, актуальный. Раз уж решили наказать всех виновных, то почему не привлекли к ответственности врача приемного отделения и хирурга? Как так получилось, что наказание обрушилось далеко не на первое звено в этой жуткой ситуации? На эти вопросы сложно найти ответы, тем более что в больнице от комментариев отказываются. Адвокат Зои Шангай готовит апелляцию. «Республика» будет следить за развитием ситуации.

Главный блогер Крыма: «Мои самые популярные фото – где улитки занимаются сексом. Два миллиона просмо


Илона Тунанина
фото из блога Сергея Анашкевича
Севастополец Сергей Анашкевич – один из самых успешных блогеров Украины. Каждый день его интернет-дневник «Остров Крым» читают до ста тысяч человек (в основном, россияне), а фотографии Сергея украшают полосы газет и сайты информационных агентств.
Четыре года назад парень из Черкасс круто изменил свою жизнь, оставил не интересную для него работу и переехал в Севастополь – чтобы стать счастливым. Теперь Сергей Анашкевич делится этим ощущением со всем миром – на страницах своего дневника.

«Ради дневника я ушел из бизнеса»
Севастополь. Набережная возле памятника Затопленным кораблям. Мы с фотографом Юрой ждем героя интервью – вдыхаем морской, с нотами солярки воздух и наблюдаем, как молодые чайки дерутся за кусок хлеба. Сергей появляется внезапно – худощавая фигура, джинсы, свитер, синяя безрукавка и фотоаппарат через плечо. Кивает, но еще полминуты общается с кем-то по телефону и держится на расстоянии и только потом здоровается. По дороге в кафе на Приморском бульваре спрашиваю, почему Сергей решил переехать в Севастополь.
– Хорошо здесь: хороший климат, хорошее место. Мне часто говорят: везет, живешь в Крыму. Но везения никакого нет – я сам сознательно выбрал этот город.
Из дневника Сергея Анашкевича: «1 июля купил себе квартиру в новостройке. И вот, наконец, дом вышел на финальную стадию сдачи. Все работы по самом дому закончены, застройщик начал благоустройство территории, оборудование подъездных дорог и парковки перед домом. Сразу скажу, что жилье куплено эконом-класса, без каких-либо внутренних отделочных работ. Квартира хоть и большая, но однокомнатная, поэтому гостиная будет выполнять и роль спальни» (18 сентября 2010 года)
Он мог бы стать успешным юристом или менеджером или сделать карьеру в Госстандарте, где проработал три с половиной года (у Сергея четыре образования: юридическое, менеджмент информационных систем, административный менеджмент и стандартизация, сертификация, качество). Его жизнь складывалась вполне успешно, но в тридцать лет Сергей решил все поменять.
– Мне надоело работать «на дядю». В какой-то момент я трезво посмотрел на жизнь и понял, что у меня ничего нет: ни своего жилья, ни перспектив его купить. Я решил все изменить: переехал сюда, сменил работу – и жить стало интересно.
Мы садимся за пластмассовый столик с видом на бухту. Заказываем кофе.

– Как вы создали свой дневник? Севастополь вдохновил?
– Сначала дневник был связан с бизнесом, которым я занимался: аквариумы продавал. Поэтому у меня такой своеобразный ник (аquatek-filips, от аquatek – названия севастопольской компании, в которой работал Сергей – «Р»). Теперь менять имя уже поздно: оно стало известным.
Первую запись в своем «Живом журнале» Сергей сделал 4 января 2010 года – воспоминание из детства об аквариуме и рыбках. Первые полгода все записи были связаны с аквариумным бизнесом Сергея. Тогда у него еще не было фотоаппарата, но был интерес к фотографии. И жажда общения.
– Лето, жара давит. Приходишь с моря, покупался, делать нечего. Садишься за компьютер и начинаешь писать в дневник, – вспоминает Сергей, как все начиналось. – Постепенно люди начали комментировать, стало понятно, что им интересен Крым, – и завертелось. С начала года я ушел из бизнеса, чтобы все свое время посвящать дневнику и путешествиям. Работа не давала такой возможности. В прошлом году, осенью, из-за работы пришлось отказаться от пяти поездок, хотя меня приглашали, были готовы оплатить все расходы.

«Жизнь сама дает мне темы»
– И на что сейчас живете?
– У меня есть другие источники дохода. Блог тоже приносит доход. Цели стать миллионером нет. Денег должно хватать на поездки, на технику, на одежду. А складывать их куда-то в банку трехлитровую мне не нужно.

– Платят просто за то, что вы о чем-то рассказываете?
– Да. Люди заинтересованы в том, чтобы я написал об этом у себя в блоге, а потом, если материал интересный, его «расхватают» СМИ и он разойдется солидным тиражом. А вообще, у меня дома лежат авиабилеты для шести загранпоездок, и ни одну из них не оплачиваю из своего кармана.

– Куда поедете?
– После интересной поездки на север России – в Киев за визой. А потом – с 30 апреля по 10 мая – парусная экспедиция по островам в Ионическом море. В июне еду в Альпы – праздновать день рождения на Монблане. Буквально вчера мне пришло приглашение: десятидневная поездка в Испанию в конце мая. Просят просто рассказать о регионе.

– Сколько стоит ваша работа?
– У меня нет цены «за фотографию», я просто оговариваю условия работы. В прошлом году на меня вышла компания «Красотель», которая управляет очень дорогими отелями. Им нужна была серия фотографий крымских пейзажей. Я написал, что часть фотографий у меня есть, а остальное можно доснять, но это будет стоить денег. Я примерно знаю, сколько у меня стоит рабочий день, то есть сколько я не заработаю в своей компании, пока буду в отъезде, какие расходы на бензин. Я назвал им эту цену – шестьсот гривен в день, из них триста – на топливо. В отеле возмутились, почему так дорого.

– Как выбираете темы для своих сюжетов?
– Жизнь сама выбирает. Например, летом иду по улице, жара дикая, смотрю – дети плещутся в фонтане. Побежал к машине, взял фотоаппарат – получились замечательные фото. Бывает, едешь снимать что-то одно, а тебя находит совсем другая тема. Прошлой весной, перед Пасхой, меня уговорили поехать в монастырь и поснимать обряд омовения ног. Приехали, раннее утро, времени еще полно. Вышел на улицу, там дождик моросит. Ну, думаю, хоть птичек пофотографирую. А в результате родился совершенно невероятный репортаж, который собрал почти два миллиона просмотров, – секс виноградных улиток. Я снял весь процесс, от и до. Сорок минут просидел над ними с фотоаппаратом, как юный натуралист. Сюжет получился интереснее, чем тот, ради которого я приехал.

«В горсовете меня читают»
Из дневника Сергея Анашкевича: «Достопримечательность, которую видит каждый турист, прогуливающийся по Приморскому бульвару или площади Нахимова, центральной городской набережной или в Артбухте – забитые мусором урны и мусорные контейнеры и горы мусора вокруг них и на воде Севастопольской бухты» (26 июля 2012 года)
Год назад в Севастополе было создано общественное движение «Севсвалки.NET», в котором Сергей является одним из активных участников и организаторов. Это движение пытается привлечь внимание властей города и общественности к проблеме мусора в Севастополе. Сергей с другими блогерами снимают ситуацию с мусорными свалками на улицах города, проводят субботники и «бомбят» городскую администрацию письмами, пытаясь таким образом сделать свой город чище.
– В горсовете меня читают. Дважды мои репортажи публиковало крупное информагентство «РИА Новости» – и здесь, в Севастополе, некоторые ответственные лица получили «по шапке». Был у меня материал о наркоманском притоне в подъезде обычной пятиэтажки. Люди пытались заставить жэк что-то сделать, их просьбы игнорировали. Они мне позвонили – я приехал, сфотографировал. Написал репортаж. Через три дня товарищи из жэка через СМИ ответили мне, что все сделали.
О своих победах и достижениях он рассказывает без ложной скромности. И в этом, пожалуй, нет никакого кокетства или желания понравиться. Он так привык: говорить то, что думает. Почему бы не поделиться радостью того, что серия фотографий из хосписа, куда Сергея пригласили волонтеры, заняла второе место на киевском конкурсе? На денежную премию волонтеры купили в хоспис микроволновку и другие необходимые вещи. Это тоже часть его жизни. А не только цветочки, птички или улитки.

– Вы знакомы со своей аудиторией? Кто чаще читает блог: женщины или мужчины?
– Примерно поровну, но женщины активнее, они оставляют много комментариев. А мужчины немногословны. Зато парни активнее ведут себя в сюжетах на мужскую тематику: про ралли, военные корабли, историю.

«Мне нравится делать людям интересно»
Из дневника Сергея Анашкевича: «Готовка – это еще одно мое увлечение. Причем гораздо более давнее, чем фотография. По воскресеньям, если есть свободное время, я публикую в блоге „Холостяцкий ужин“. Выбираю рецепт, еду на рынок за продуктами и готовлю себе что-то интересное» (12 декабря 2011 года)
В этот момент начинается дождь. Пластиковый стол, диктофон, фотоаппарат покрываются желтыми каплями (позже выяснится, что это последствия песчаной бури в Сахаре). Сергей торопливо прячет технику в сумку и предлагает переместиться под навес. Я не могу отделаться от странного ощущения: вижу человека впервые, но знаю до мелочей, как обставлена его кухня, как выглядит рабочее место, что он ест на ужин и какого цвета кафель в его ванной. Обо всем этом Сергей тоже рассказывает в своем блоге.
– Я люблю готовить и однажды попробовал рассказать об этом подробно, с фотографиями процесса. Результат был отличный – огромное количество комментариев. Так появилась постоянная рубрика «Холостяцкий ужин».
Сергей смотрит прямо в глаза и улыбается белозубой улыбкой.

– А на личной жизни популярность в интернете отразилась?
– Я не стремлюсь устраивать свою личную жизнь. С семьей я не смогу жить так, как живу сейчас. Вот я захотел, встал – и поехал в горы. А мог бы вместо этого услышать: «Поехали к маме». Мой блог для меня – это и хобби, и отдых, и развлечения. Кто-то едет на шашлыки, а я иду в горы с камерой. И это – кайф.

– Для чего вам все то?
– Блог? Для людей. Понимаешь, кто-то любит только принимать подарки, а мне нравится еще и дарить. Мне нравится делать людям интересно: рассказывать о том, что я увидел, узнал. Получаю удовольствие от того, что моя работа может кому-то понравиться.